Включить российское в реестр отечественного оборудования и радиоэлектронной промышленности минпромторга РФ - надо набрать 100 баллов. За каждый компонент начисляются баллы больше всего за материнскую плату — 40 - 70 в зависимости от типа оборудования

https://www.business-gazeta.ru/chelny?url=/article/613467

Гендиректор ICL: «На производство чипов нужны сотни миллиардов. На самом деле не безумные деньги…»

13 ноября 2023

В Татарстане запускается завод материнских плат — их в республике не делали 30 лет

«Если в вычислительной технике процентов 70 добавленной стоимости станет производиться на территории России, это будет прорыв», — говорит гендиректор ICL Евгений Степанов. Его компания сегодня делает очередной шаг в этом направлении, открывая сразу две линии монтажа материнских плат. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, каково было запускать производство в условиях санкций, почему ввоз процессоров окольными путями лучше с точки зрения кибербезопасности и есть ли надежда на «Байкал», а заодно оценил качество подготовки инженеров в Татарстане и спрогнозировал, что еще ICL придется выпускать самим, чтобы успевать за требованиями минпромторга по локализации оборудования.

Сегодня в Лаишевском районе РТ на территории особой экономической зоны «Иннополис» ICL открывает новый завод — сборки вычислительной техники и поверхностного монтажа материнских платФото предоставлено ICL

Что значит для Татарстана открытие завода плат?

Сегодня в Лаишевском районе РТ на территории особой экономической зоны «Иннополис» ICL открывает новый завод — сборки вычислительной техники и поверхностного монтажа материнских плат. Производство будет максимально многофункциональным — оно закроет и собственные потребности ICL в платах и при необходимости сможет работать на других производителей любой техники, необязательно вычислительной. Инвестиции в 2 млрд рублей позволили закупить самое передовое оборудование (хоть и китайское), не ограничивающее в масштабах.

Значимость этого события подтверждают высокопоставленные гости, которые приедут на открытие. На торжественном мероприятии ждут, к примеру, замначальника управления президента РФ по общественным проектам Александра Журавского, заместителей федеральных министров промышленности и цифрового развития и т. д. По сути, сегодня республика совершила первый шаг к развитию собственной микроэлектроники в постсоветскую эпоху. Дойдет ли до печати плат и производства собственных процессоров — покажет время. Неслучайно же гендиректор «Микрона» Гульнара Хасьянова с завидной регулярностью приезжает в Татарстан на все IT-форумы, а замминистра цифрового развития РТ Рустам Хидиятуллин оставил свой пост, чтобы зарегистрировать на территории города Иннополиса АО «Волга», основной деятельностью которого должно быть производство элементов электронной аппаратуры, с уставным капиталом в 100 млн рублей. Но все это пока абстракции, а о том, какие задачи решит конкретное, уже действующее производство, сколько баллов «отечественности» оно добавит татарстанской технике и куда вообще движется в России отрасль микроэлектроники и радиоэлектроники, рассказал гендиректор ICL Евгений Степанов, который отвечает за производственное направление в компании уже 23 года.

Евгений Степанов: «Мы закупили самое современное оборудование, которое только есть в мире, оно позволит нам монтировать платы практически без ограничений по размерам»Фото: Андрей Титов

Вперед в будущее или назад в прошлое?

— Евгений Витальевич, производством вычислительной техники ICL занимается десятилетиями. Почему именно сегодня возникла необходимость в создании отдельного производства по поверхностному монтажу материнских плат?

— Во-первых, мы за последние два года выросли больше чем в 3 раза по выпуску вычислительной техники и поняли, что производств материнских плат в России очень не хватает. Во-вторых, раньше мы паяли платы на партнерских предприятиях по всей РФ, и это не очень удобно. У нас не самый ритмичный бизнес, мы зависим от заказчиков и их объемов. Бывает, что нужно разом спаять 70 тысяч материнских плат, и нам приходится размещать заказы одновременно у нескольких контрактных производителей. И, в-третьих, государство каждый год повышает требования к уровню локализации. Так что впервые над созданием своего завода радиоэлектроники мы серьезно задумались два года назад.

В 2022-м начали стройку, закупили самое современное оборудование поверхностного монтажа и сейчас запускаем две полностью автоматизированные линии. Дело для нас новое, несмотря на то что завод ЭВМ, из которого мы выросли, 30 лет назад уже производил такие платы.

— Это же было производство полного цикла?

— Да, в Казани тогда умели изготавливать многослойный текстолит, который является основой платы, на него монтируются комплектующие. Пока мы делаем только первый шаг, осваиваем поверхностный монтаж. Изготовление многослойного текстолита, гальваника — это скорее химическое производство, а не электронная промышленность. Может быть, мы когда-то снова к этому придем, но все-таки пока надеемся, что химическая промышленность начнет двигаться в эту сторону.

Без этого технологической независимости мы как страна не достигнем! Нужно осваивать сложные тонкие производства с высоким классом точности, выпускать материалы и комплектующие.

В России сейчас просто не производятся ни клей, ни эпоксидные смолы, ни масса других химических реактивов, необходимых для развития микроэлектроники. Это все малотоннажная химия, которая 30 лет никому не была нужна.

— Сейчас в России какая ситуация с монтажом плат? Есть ли похожие заводы?

— Есть производства поверхностного монтажа в Калининграде, Петербурге, Уфе, Москве, но большинство из них не такие производительные. Мы закупили самое современное оборудование, которое только есть в мире, оно позволит нам монтировать платы практически без ограничений по размерам.

Заводы, которые, как и мы, в состоянии производить по 20 тысяч плат в месяц, можно по пальцам пересчитать. Многие из них расположены на предприятиях ОПК, где специфические заказчики и требования к российской компонентной базе. И потребность рынка в целом сегодня в разы больше, чем может предложить отрасль.

— Во сколько оценивается объем рынка?

­— Два года назад международные рейтинговые агентства декларировали, что Россия потребляет 10 миллионов компьютеров в год. Но объем рынка плат в десятки раз больше. В каждом холодильнике, кофемолке, кофеварке, стиральной машине, самокате, пульте управления телевизором — везде требуются электронные платы разной степени сложности. В автомобилях их несколько.

Когда мы говорим, что наше производство на первом этапе будет мощностью 300 тысяч материнских плат в год, мы имеем в виду усредненную плату. Если понадобится произвести что-то более мелкое и простое, речь может идти о миллионах изделий даже в следующем году. Конечно, в первую очередь мы организуем производство для собственных нужд, но если будут появляться какие-то окна в загрузке этих наших линий, то с удовольствием возьмем сторонние заказы и спаяем электронику для других компаний.

«В сервере есть с десяток дополнительных плат, и каждую из них мы стараемся разработать сами, желательно на российской компонентной базе»

Фото: «БИЗНЕС Online»

Как измерить «отечественность» в баллах

— Вы говорите, что государство ужесточает требования к локализации. Каковы они сегодня?

— Для того чтобы компьютер считался российским и вошел в реестр отечественного оборудования и радиоэлектронной промышленности минпромторга РФ, сегодня он должен набрать 100 баллов. За каждый компонент начисляется определенное количество баллов и больше всего как раз за материнскую плату — от 40 до 70 в зависимости от типа оборудования. Кроме того, нужно показывать свои затраты на разработку, дизайн, производственные операции, в том числе финишную крупноузловую сборку.

— Ваша техника сегодня сколько набирает? Например, вот этот ноутбук, который сейчас перед вами, на сколько баллов отечественный?

— Конкретно этот — на 102 балла, но у нас есть продукты, набравшие и 114. До введения балльной системы было правило адвалорной доли — учитывалась добавленная стоимость, которая произведена на территории РФ. Требования по ней для попадания в реестр — 40 процентов. По этой логике в данном конкретном ноутбуке 40 процентов российского. Материнская плата спаяна на территории России, крупная узловая сборка — тоже, винтики — российские. Документация разработана и напечатана на территории нашей страны. Упаковка изготовлена в РФ. Вот так из мелочей набираются эти проценты или баллы.

«Создан специальный отдел разработки, который сфокусирован только на компонентах, которые будут производиться на территории России»

Фото: «БИЗНЕС Online»

— В какой-то момент из реестра выпадали некоторые ваши продукты, по-моему?

— Да, было такое. Но это связано только с тем, что 1 января 2023 года изменились правила включения в реестр, требования к экспертизе. Поэтому случались технические задержки, связанные с оформлением документации, подтверждающей, что достаточное количество операций производится на территории России. Но они быстро были преодолены, и сегодня в реестр входит больше 20 видов нашей продукции.

И мы активно работаем над увеличением уровня локализации. Создан специальный отдел разработки, который сфокусирован только на компонентах, которые будут производиться на территории России. Компьютер состоит же не только из материнской платы. Там есть адаптеры, контроллер веб-камеры, звуковой контроллер и так далее. В сервере есть с десяток дополнительных плат, и каждую из них мы стараемся разработать сами, желательно на российской компонентной базе.

Со следующего года необходимо набирать уже 140 баллов, то есть должен быть еще более глубокий передел. Это значит, что мы должны научиться, например, производить на территории России модули памяти, или блоки питания, или корпуса, а лучше все вместе. Такова долгосрочная программа минпромторга, чтобы шаг за шагом двигаться к технологическому суверенитету.

— Успеваете?

— Стараемся. Программа достаточно жесткая, там не расслабишься. Это серьезная работа, которая заставляет искать квалифицированный персонал — инженеров-разработчиков, инженеров-программистов, которые смогут создать не только железо, но и микропрограммное обеспечение к нему, совместимое с существующим на рынке набором компонентов.

В этом году мы с нуля освоили производство мониторов. Раньше мы покупали готовые, комплектовали ими свои компьютеры и успешно продавали. А сейчас в реестре появился наш монитор, уже паяем платы для него на территории РФ.

— Новый завод полностью закроет вашу внутреннюю потребность в материнских платах?

— На какой-то период. В прошлом году мы произвели 270 тысяч устройств, из них 130 тысяч — на материнских платах, собранных в России. В 2023-м эта цифра точно увеличится. Наша линия позволяет нам изготавливать 300 тысяч материнских плат в год, но мы растем и допускаем, что через пару-тройку лет первая очередь будет загружена до предела. Поэтому уже сейчас размышляем о том, что через какое-то время потребуется расширять мощности этого производства, докупать еще линии, потом — строить новые здания, организовывать новые производства. Или помогать их создавать партнерам, например производить металлообработку под наши нужды.

Мы думаем и о литье пластика, и об изготовлении электротехнических изделий, к примеру блоков питания и других комплектующих, наша инвестиционная программа постоянно корректируется. Слава богу, мы натренированные — пережили и кризисы, и пандемию. Нам все время приходилось меняться, поэтому это для нас уже стало привычкой. Как известно, если ты не умеешь меняться, то ты, скорее всего, умрешь.

«В прошлом году мы произвели 270 тысяч устройств, из них 130 тысяч — на материнских платах, собранных в России»

Фото: «БИЗНЕС Online»

О российском и нероссийском

— Реально ли создать полностью российский компьютер?

— Нет, не думаю. И не думаю вообще, что к этому надо стремиться. Есть производство резисторов, которые две фабрики в мире изготавливают десятками миллионов. Организовывать у себя еще одну фабрику на миллион просто неразумно, это будет стоить несуразных денег. Она никогда не окупится. Все-таки мировое разделение труда было придумано не от жадности, а из соображений целесообразности.

— Его придумали, когда весь мир был открытым и никаких санкций не существовало. Насколько в сегодняшних условиях ноутбук, моноблок, любая техника должна состоять из отечественных комплектующих и сколько допустимо импортировать? Какой должен быть баланс?

— Если процентов 70 добавленной стоимости (в деньгах) станет производиться на территории России, это будет прорыв. Научимся матрицы в России делать, LCD — это будет прорыв. Мы пока этого, к сожалению, делать не умеем, но к этому надо стремиться.

— Плата, собранная на территории России, считается российской?

— Да.

— Но состоит она из нероссийских компонентов?

— В основной своей массе — да. Таково сложившееся разделение труда на мировом рынке. Сегодня 80 процентов всех компонентов для электроники выпускается в Юго-Восточной Азии. Ни одна страна самостоятельно всю компонентную базу не производит.

«Лишь три компании в мире умеют производить чипы по современным технологиям: Intel, Samsung и TSMC»

Фото: imago stock& people / www.globallookpress.com

— Чипы — почти только в Тайване…

— Это отдельная история. Лишь три компании в мире умеют производить чипы по современным технологиям: Intel, Samsung и TSMC. Но для справки: на материнской плате — от 200 до 400 компонентов и только один центральный процессор. Самое массовое производство всего остального сейчас в Китае, они давно инвестируют колоссальные средства в микроэлектронику. И по чипам уже тоже догоняют. Пару месяцев назад они объявили, что освоили технологии 14 нанометров, а до конца года нацелились на 10 нанометров. Я склонен китайцам верить.

— Но у китайцев, кроме денег и воли государства, есть оборудование и внутренний рынок, который позволяет эти госинвестиции окупать.

— Российский рынок намного меньше китайского, это правда.

Организовать производство чипов по топологии даже 50 нанометров потребует сотен миллиардов рублей.

На самом деле это не безумные деньги. Государство каждый год вкладывает триллионы рублей, например, в автомобильные дороги. Средства такие в стране есть, просто раньше никто не смотрел в сторону электроники. Сейчас ситуация пересматривается, без инвестиций не освоишь инновационные технологии.

На последнем форуме микроэлектроники в Сочи замглавы минпромторга Василий Шпак заявил, что к 2027 году появится в России производство по технологиям 28 нанометров — этого уже достаточно, чтобы делать центральный процессор. Понятно, что для мобильных телефонов нужна еще более тонкая топология, чтобы было меньше потребление энергии, дольше работа без подзарядки и так далее. Но для десктопов это принципиального значения не имеет.

— На сколько лет отстаем от Запада, от Америки?

— По технологиям — на много. Лет на 15 точно.

— У вас еще позитивный прогноз.

— Не хочется более страшные цифры называть (смеется).

Конечно, ситуация совсем не радужная, но я не уверен, что нужно вообще оперировать этими цифрами — 15 лет, 25 лет, потому что они могут ничего не значить. Посмотрите, мобильная связь в России появилась в конце 90-х и мгновенно совершила рывок, у всех поголовно появились мобильные телефоны. За три года! К этому Запад шел десятилетиями.

«Мобильная связь в России, кстати, одна из самых дешевых в мире сегодня. И одна из наиболее надежных»

— Но это не наши были мобильные телефоны. Закупить-то мы можем…

— Организовать по всей стране сеть передачи данных, поставить вышки, научиться оперировать этим оборудованием, построить безотказную работу дорогого стоит. Мобильная связь в России, кстати, одна из самых дешевых в мире сегодня. И одна из наиболее надежных.

И в микроэлектронике можно совершить рывок. Конечно, выйти на 2 нанометра за год нереально, но научиться производить 28-нанометровые чипы за 3–5 лет вполне возможно. И это будет сразу скачок больше чем на 10 лет. Поэтому оперировать цифрами отставания не совсем корректно.

— В ваших платах какие чипы стоят?

— Пока иностранные, естественно, поскольку российских просто нет. Топологии — от 10 до 28 нанометров.

— Intel?

— Да, в основном на Intel. Но задумываемся над тем, чтобы разрабатывать новые платы и под российские, и под китайские процессоры. Уже два года назад мы разработали собственную материнскую плату на процессоре Baikal-М и серверную плату на процессоре Baikal-S. Пока все это стоит на паузе, проект в вялотекущем режиме, но развивается. И мы верим в то, что российский процессор на рынке появится в обозримом будущем. Есть все признаки того, что это должно произойти.

«Уже два года назад мы разработали собственную материнскую плату на процессоре Baikal-М и серверную плату на процессоре Baikal-S. Пока все это стоит на паузе, проект в вялотекущем режиме, но развивается»

— Пока, кроме интеловского процессора, оставшиеся 200–400 комплектующих — это Китай?

— На 80 процентов это Китай, остальные 20 процентов — это недружественные страны, которые держат у себя самые современные технологии. Такова стратегия всех технологичных компаний — снимать сливки самим и продавать патенты и франшизы, только когда появятся еще более новые технологии.

— Это параллельный импорт?

— Да. Раньше мы напрямую общались с Intel, Asus, Gigabyte и так далее, сейчас этого общения нет, возим через третьи страны. Но это даже нельзя назвать параллельным импортом, потому что о санкциях на продажу компонентной базы я не слышал. Логистику перестроили довольно быстро, и с этим проблем пока не видим.

— А если будут прямые санкции? Вот эти 200–400 комплектующих вы закупаете поштучно у 200–400 поставщиков или партиями?

— Я думаю, набор из 400 компонентов мы найдем способ привезти. Есть разные методы. Можно, например, покупать бобины (5–10 тысяч резисторов на одной бумажной ленте) напрямую на фабрике. Но многие производства не отгружают партии меньше чем миллион резисторов. Поэтому часто приходится прибегать к услугам дистрибуторов, которые делают оптовые закупки, а потом продают нужными партиями нам. Для нас это обычно 10–50 тысяч компонентов, которые мы закупаем, чтобы обеспечить себя работой на 2–3 месяца.

«Мы всегда развиваемся, растем, у нас все время увеличивается потребность в оборотных деньгах»Фото: «БИЗНЕС Online»

— То есть горизонт планирования — 2–3 месяца?

— На самом деле горизонт планирования намного больше — это 6, 9, 12 месяцев. Но утвержденные закупки мы стараемся вести на 1–3 месяца банально потому, что на это все нужны деньги. А деньги стоят денег, особенно при существующей ставке ЦБ.

Мы же живем в рыночной экономике. Всегда развиваемся, растем, у нас все время увеличивается потребность в оборотных средствах. К тому же с 2022 года практически в 2 раза выросли сроки поставки. У нас раньше сроки закупки компонентной базы составляли 3–4 месяца, сейчас уже 7–8 месяцев. Это значит, что в 2 раза увеличилось финансовое плечо, которое нужно для того, чтобы оперировать с этой компонентной базой. Собственных оборотных денег на все это ни у кого не хватает.

С комплектующими мы разберемся, а вот технологию изготовления печатных плат, монтажа надо развивать свою, потому что могут быть проблемы с оборудованием.

Поверхностный монтаж и паяльные машины, печки, оптический контроль, рентгенологический контроль — все это в России пока не производится. Многое из этого делается в Китае и дружественных странах. Хотя бы эти вещи надо осваивать.

«Поверхностный монтаж и паяльные машины, печки, оптический контроль, рентгенологический контроль — все это в России пока не производится»

Боится ли Китай санкций?

— А вы свои производственные линии как завезли? Оборудование тоже китайское?

— Разное. Линия состоит из нескольких этапов: машины, которые набивают компоненты на плату, печки, системы оптического контроля, рентген-контроля, пайка селективная и так далее. Это все разные машины, и они разных производителей из разных стран. Китайские там тоже есть.

— Тоже через третьи страны?

— Да. Изначально были запроектированы некоторые европейские машины, но мы их поменяли на китайские, которые по надежности и качественным характеристикам полностью соответствуют нашим требованиям.

— А как с обслуживанием такого оборудования?

— Пока сервисные ресурсы в России есть. Все-таки последние несколько лет наши предприятия закупали такое оборудование, и есть обученные инженеры, есть способы приобретения запчастей. Кроме того, мы и собственных инженеров обучаем прямо сейчас — приглашаем китайских партнеров, которые для нас сегодня производят те же материнские платы, текстолит, разрабатывают платформы для ноутбуков и так далее.

— Они нормально относятся к сотрудничеству, проблем нет?

— Конечно. Идут официальные поставки напрямую в Россию, весь товар пересекает границу, платятся все необходимые налоги. Просто приходится часть компонентов, которые мы раньше покупали в недружественных странах, теперь приобретать через Китай. Удлинилась логистическая цепочка. Но, кстати, все это практически никак не сказалось на стоимости.

Конечно, есть те, кто опасается вторичных санкций. Но множество компаний этого не боятся.

«Мало-мальски значимая китайская компания, с которой мы сотрудничаем, производит 5–10 миллионов устройств в год. Мы, напомню, выпускаем 270 тысяч устройств ежегодно»

Фото: «БИЗНЕС Online»

— Небольшие, наверное, скорее всего?

— Что считать небольшой компанией в Китае? (Смеется.) Например, мало-мальски значимая китайская компания, с которой мы сотрудничаем, производит 5–10 миллионов устройств в год. Мы, напомню, выпускаем 270 тысяч устройств ежегодно.

Словом, политика у компаний разная, плюс новые банки попадают в санкционные списки. Приходится с новыми банками и заключать договоры, искать пути приобретения юаней, оплаты ими ну и так далее. Но это все решаемо — видите, сегодня у нас работают две современнейшие линии.

— Они идентичные?

— Нет, одна более производительная, вторая более гибкая. Это сделано специально, поскольку производительность хороша на крупных партиях, а у нас бывают и небольшие заказы — на 2–5 тысяч устройств. К тому же ее можно быстро перенастроить на другой вид продукции. В IT-отрасли очень большое разнообразие техники: десктопы, моноблоки, ноутбуки, «тонкие клиенты», серверы, системы хранения данных и так далее. Внутри каждого из этих видов может быть множество разнообразных материнских плат с разными компонентами на борту, разного дизайна, разного формфактора. Поэтому нужно быть одновременно и производительными, и гибкими.

— Насколько автоматизировано производство?

— Это ровно такое же оборудование, которое производят и покупают самые передовые компании. Оно максимально автоматизировано, но под каждую новую машину линию программирует все равно человек. Отдельный технолог программирует и контролирует набивку компонентов на плату. Отдельный технолог контролирует температуру в печке. Там очень много нюансов: должны быть разные температуры прогрева для разных зон материнской платы, чтобы соседние элементы не оплавились, например.

Отрасль очень динамична. В прошлом году, например, появились новые платы, которые раза в 1,5 тоньше, чем предыдущие. Это меньший вес, более тонкий корпус ноутбука. Но и новые требования предъявляются к печкам, потому что, если эти тонкие платы паять по старой технологии, они не выдерживают и начинают коробиться. Для этого нужны высококвалифицированные специалисты. Целевой набор персонала — от 60 до 80 человек с учетом работы в три смены.

«Высококвалифицированные инженеры у нас получают от 100 тысяч рублей и больше в месяц»

Фото: «БИЗНЕС Online»

Где найти инженеров-технологов и сколько им платить?

— Где кадры находите?

— Приходится искать по всей стране. Кадровая проблема серьезная, потому что таких производств очень мало. Она тоже решаемая. Только, к сожалению, часто ее приходится решать задиранием заработных плат, что для отдельных людей, конечно, хорошо, а в целом для экономики не очень.

— И сколько готовы платить высококвалифицированным инженерам?

— Высококвалифицированные инженеры у нас получают от 100 тысяч рублей и больше в месяц.

— По меркам IT-отрасли это как будто не заоблачные суммы. Например, Университет Иннополис отчитался, что средняя зарплата их выпускников — 300 тысяч в месяц.

— Ну это же не программисты. Рынок программистов вообще перегрет, на мой взгляд. Сейчас выпускник вуза требует невозможного, хотя ничего еще не умеет по большому счету. Если Университет Иннополис хотя бы выпускает уже что-то умеющих ребят, то многие вузы дают диплом, за которым не всегда стоят полноценные навыки программирования с достаточной степенью надежности и скоростью. Поэтому наше софтверное подразделение уже много лет подбирает себе студентов-третьекурсников, само их дополнительно готовит, с тем чтобы они к окончанию вуза уже действительно были специалистами.

— А инженеров-технологов, которые вам нужны, хоть кто-то вообще готовит?

— Готовят, конечно, есть у нас и в КНИТУ-КАИ базовая кафедра на 4-м и 5-м факультетах.

«Для того чтобы сегодня получить хорошего специалиста, нужно было 15 лет назад начать вкладываться в его образование»

Фото: «БИЗНЕС Online»

— Как оцениваете качество выпускников?

— Предприятиям всегда хочется большего. И мы на эту тему разговариваем и с руководством вузов, и с руководителями кафедр. В планах — создание с КНИТУ-КАИ новых совместных лабораторий, чтобы студенты проходили стажировки, приобретали навыки, чтобы задавали своим преподавателям профессиональные правильные вопросы, ответов на которые требует промышленность здесь и сейчас.

Я убежден, что в сферу образования нужно вкладываться постоянно, потому что подготовка кадров — самая долгоиграющая отрасль. Она пять лет «печет» специалистов в системе высшего образования и 10 лет — в школе. То есть, для того чтобы сегодня получить хорошего специалиста, нужно было 15 лет назад начать вкладываться в его образование.

— А кроме зарплат, чем вы можете кадры привлечь?

— Для творческих людей часто на первом месте стоит даже не размер заработной платы, а интересная работа. И мы их привлекаем масштабом задач — в виде собственного дизайн-центра. Понятно, что основные задачи у них в области вычислительной техники, но мы их сейчас нацеливаем и на всю прочую электронику. Сегодня ведь не только производители компьютеров ушли с российского рынка, но и производители автомобилей, сельхозтехники. В каждом из них используются электронные платы, которые управляют тормозами, гидроусилителем руля, светотехникой, приборной панелью. Это все тоже требует локализации.

«Думаю, никто, кроме сотрудников Intel, достоверно не знает, участвовали спецслужбы в разработке или нет. Но да, периодически возникают мнения, что в какой-то современный чип встроен модуль, который может куда-то сливать информацию»

Безопасность: заклеивает ли камеру директор ICL?

— Чем обусловлено требование к локализации, если все равно пока все собирается из иностранных компонентов? Что, иностранный производитель может запаять в платы что-то не то?

— Главным образом тем, что технологическая независимость достигается пошагово. Сегодня освоили поверхностный монтаж, следующий этап — производство компонентной базы, текстолита, выход на полный цикл.

То, о чем вы говорите, — это скорее информационная безопасность. И с этой точки зрения закупки через третьи страны, как ни странно, стали дополнительным плюсом.

Как условный Intel узнает, куда попал конкретный процессор, если в Россию он доставляется теперь окольными путями? Они чипы миллионами изготавливают, очень трудно отследить, что именно этот оказался на столе у какого-то сверхважного ученого или чиновника, который хранит государственную тайну.

— В процессорах бывают «закладки»?

— По этому поводу постоянно идут споры. Думаю, никто, кроме сотрудников Intel, достоверно не знает, участвовали спецслужбы в разработке или нет. Но да, периодически возникают мнения, что в какой-то современный чип встроен модуль, который может куда-то сливать информацию.

С этим связаны и ограничения на ввоз в страну определенных электронных устройств. Например, одно время нельзя было завозить модемы, Wi-Fi-модули и коммутаторы с шифрацией, потому что считалось, что они вещают наружу.

— На уровне иностранных комплектующих может в каком-то из них попасться какая-то «закладка»?

— Теоретически все возможно.

— Сталкивались сами с этим?

— Сам не сталкивался. Но я не считаю, что обладаю какими-то секретами, которые бы были кому-то интересны. Нужно понимать, что это еще очень трудоемко — отслеживать все и вся.

Конечно, все риски надо оценивать. Поэтому мы профессионально разрабатываем и устанавливаем средства защиты информации, умеем защищать персональные данные. Уже много лет назад мы поставили себе задачу не просто собирать компьютеры и ноутбуки, а разрабатывать решения для различных отраслей — образования, здравоохранения, розничной торговли, госорганов и так далее. В каждой отрасли мы попадаем на территорию персональных данных и оснащаем комплексы всеми средствами защиты.

Но если вы хотите стопроцентно защититься от киберзлоумышленников, знаете, что нужно сделать?

— Уйти в лес?

— Примерно так, да. Или отключить свой компьютер от любого вида сети — проводной, Wi-Fi, bluetooth. Тогда в него точно никто не проникнет. Но как ты тогда будешь работать? Нужно банально оценивать, чем ты готов пожертвовать, а чем нет.

Этот баланс работает и на стороне злоумышленника. Чтобы ему преодолеть поставленную тобой защиту, нужно потратить какие-то усилия. Если ты защищен сильнее, чем он предполагал, скорее всего, ему будет проще взломать кого-нибудь другого. Каждый сам для себя должен определить, насколько он готов тратить средства и усилия на защиту и нападение. Кто-то и свой дом обносит глухим забором с колючей проволокой.

— А вы сами что делаете? Камеру заклеиваете на ноутбуке? Телефон кладете в клетку Фарадея во время важных переговоров о новых технологиях?

— У меня бывают встречи, когда я оставляю телефон в приемной. Камера на моноблоке у меня на рабочем месте тоже со шторкой. Если не забуду, я ее зашторю. Открою, только когда нужно по ВКС подключиться. На личном ноутбуке, видите, у меня шторки нет.

«Рассчитываю, что мы разовьем свои дизайн-центры до такой степени, что научимся сами так же быстро и качественно проектировать, как это сегодня делают китайцы»

Куда и как двигаться дальше?

— Если бы вы запускали новое производство пять лет назад, насколько было бы все дешевле, проще и быстрее?

— Дешевле было бы однозначно, потому что пять лет назад курс рубля был совсем другим. Стоимость оборудования в валюте за это время не изменилась. Базовые технологии тоже не особо поменялись — что-то стало более энергосберегающим, но общие принципы те же. Поэтому да, было бы дешевле, но в тот момент мы в бизнес-плане срок окупаемости бы значительно больше поставили. Сейчас востребованность гораздо выше.

Очень быстро все меняется с точки зрения мироустройства. За два года новейшей истории все перевернулось, появилась масса новых производств, которых раньше не было. И не исключаю, что до 2027–2028 годов в России появится производство чипов по достойным техпроцессам, что через пару-тройку лет возникнет производство матриц. Это зависит не только от технологий, но и от желания людей.

— Государственных людей?

— В первую очередь, конечно, да, тут драйвер — государство.

Без участия государства такую отрасль, как микроэлектроника, да и радиоэлектроника, не поднять.

Это отрасль, которая пользуется технологиями химиков, физиков, материаловедов, логистикой и так далее. Все это соединить в одно, поставить задачу, обеспечить финансирование, сбыт произведенной продукции — это сама по себе радиоэлектронная отрасль не решит. Должен быть какой-то консорциум организаций из разных сфер. Вузы и НИИ должны готовить специалистов, испытывать это все в ускоренном темпе, чтобы допустить на рынок конкурентоспособную и безопасную продукцию.

— Была же идея скооперироваться различным производителям, чтобы и микроэлектронику поднимать, и радиоэлектронику развивать.

— Вот я и сейчас продолжаю об этом говорить.

— Есть какой-то отклик? Кто-нибудь, кроме вас, об этом говорит в России?

— Да, конечно. Более того, говорят о том, что, чтобы поднять микроэлектронику в России, недостаточно российских ресурсов, нужны внешние. Надо искать партнеров в дружественных странах, чтобы с ними скооперироваться.

— А у них лучше, что ли, ситуация?

— Вряд ли, но у них могут быть другие ресурсы. Где-то есть залежи редкоземельных металлов, где-то хорошие химики живут. Ну а потом, сам по себе российский рынок мал, но если объединить какое-то количество стран, то уже начинает вырисовываться более или менее приемлемый размер рынка.

— Так все будут говорить: «Давайте на нашей территории все построим».

— Есть такое. Разным компаниям и разным государствам всегда непросто договориться о совместных проектах, потому что у каждого свои интересы. И пока того, чтобы кто-то организовал консорциум, куда вложилось несколько предприятий своими кровными деньгами или ресурсами, технологиями, к сожалению, не видел.

— Вы сами верите в эту модель?

— Верю, она реализована в Китае. Там она работает. Но и государство участвует через финансовые институты, дает льготы участникам.

«Действительно российским компьютером будет считаться тот, в котором 70 процентов стоимости произведено на территории России»

— А что государство должно делать в России? Год назад вы выступали с предложениями запретить параллельный импорт, запустить программу льготного кредитования, ввести утильсбор на импортную технику, кешбэк на отечественную и так далее.

— Тогда мы собрали список таких мер, которые в принципе существуют. Конечно, какие-то из них вызвали там бурю негодования. Когда что-то запрещают, всегда неприятно. После этого было много обсуждений, совещаний, в том числе с участием представителей государства, министерств, и минпромторга, и минцифры РФ. Частично нас услышали. В прошлом году, надо отдать должное государству, оно поддержало промышленность, были льготные кредиты на закупку комплектующих для производства. Оборудование для линии поверхностного монтажа мы закупили тоже вместе с Институтом развития интернета, фондом развития промышленности, который дал нам льготный заем на пять лет.

Очень рассчитываем на продление этих программ, потому что они заканчиваются 31 декабря этого года.

Если с 1 января мы начнем платить по рыночной ставке, нам придется заложить в затраты эти 17 процентов годовых. Значит, товар должен стать для потребителя дороже на 17 процентов.

Господдержка помогает не отвлекать собственные оборотные средства. Это же длинные деньги, оборудование будет окупаться несколько лет. Взять и вынуть нам, коммерческой компании, из оборотных средств эти деньги и заморозить на пять лет — это проблематично. А тут государство понимает, что оно должно участвовать в таких инвестициях, — это хорошо. Без поддержки промышленность, наверное, будет развиваться, но медленно, с неизвестным результатом.

— А кроме льготного кредитования, что сегодня бизнес могло бы серьезно поддержать?

— Нужно два типа льготного кредитования: инвестиции или длинные деньги. А на закупку компонентов, комплектующих — это краткосрочное кредитование. Если мы хотим, чтобы продукция российских предприятий покупалась не только госорганами, но и населением, может быть, нужна компенсация затрат на маркетинг по аналогии с программами минпромторга, которые компенсируют затраты на рекламу бытовой техники. Но вычислительная техника не включена в перечень такой продукции.

— Евгений Витальевич, дайте, пожалуйста, прогноз развития отрасли радиоэлектроники на 3, 5, 10 лет. Что увидим, к чему придем?

— Во-первых, я рассчитываю, что в течение буквально года-двух все-таки на российском рынке появятся в достатке процессоры российской разработки: Baikal, «Эльбрус». Второе. Предполагаю, что если не через три, то через пять лет все-таки в России появятся производства чипов по технологиям, приемлемым для вычислительной техники, — 28 нанометров. Рассчитываю, что мы разовьем свои дизайн-центры до такой степени, что научимся сами так же быстро и качественно проектировать, как это сегодня делают китайцы, и что действительно российским компьютером будет считаться тот, в котором 70 процентов стоимости произведено на территории России.

А вы верите в российскую микроэлектронику?

• Да, государству придется вложиться, иначе о суверенитете можно забыть35%
• Нет, мы отстали безнадежно39%
• В каких-то нишах можно и нужно развивать свое24%
• Свой вариант (можно оставить в комментариях)2%

Ксения Соколова

https://www.business-gazeta.ru/author/122